Виктория Печерникова: «Я поставила планку, как в столичном театре»
Режиссер из Москвы – о работе с театром для детей в Сургуте и России
Интервью Siapress
К Новому году в Сургутском театре поставили мюзикл «Пиноккио» (6+). Эта премьера – большое событие для сургутской культурной жизни. Впервые в драмтеатре поставлен авторский оригинальный мюзикл, созданный специально для нашего театра и города. Специально переведена сказка Карло Коллоди, созданы оригинальные либретто и музыка. Как говорят постановщики, «все «Айболиты» в стране немного похожи, а такого «Пиноккио», как сургутский, точно нет».
Зрители отмечают динамичность действия, яркость красок сценографии, прекрасное живое пение – да много чего, ведь мюзикл объединил элементы вокального, танцевального, даже циркового искусства. В «Пиноккио» заняты 18 артистов драмы и балета. Поют все, и вживую. Это была непростая задача для драмтеатра – учитывая, что за новогоднюю кампанию спектакль показали 23 раза.
Мюзикл «Пиноккио» тематически не привязан к Новому году – он остается новинкой репертуара и будет показан еще не раз.
Как освоились в жанре мюзикла сургутские актеры и об особенностях современного театра для подростков siapress.ru рассказала режиссер спектакля Виктория Печерникова.
Пиноккио VS Буратино
- Виктория, почему Коллоди и «Пиноккио», а не Толстой, не патриотичный «Буратино»?
- Я не люблю адаптации. Например, когда в Нижегородском ТЮЗе мне предложили к постановке сказку Волкова «Волшебник Изумрудного города», я уговорила театр, чтобы мы поставили «Волшебника страны Оз» Баума. Это ведь первоисточник, который Волков переписал.
Примерно то же и со сказкой Алексея Толстого. Сам Толстой – известный хитрец, жуир – лукавил, когда говорил, что ребенком прочитал «Пиноккио», а спустя время забыл сюжет, и через годы родился «Буратино»... Когда в 1906 году вышел в свет первый русский перевод «Пиноккио», Толстому было уже 23 года. Толстой был редактором издания «Пиноккио» в 1922-23 годах в эмиграции. И примерно через десять лет он по заказу Сталина пишет «Буратино» - книгу, пропитанную советскими реалиями. В 1939 году был снят замечательный для своего времени фильм про Буратино, где звучала песня на стихи Евгения Шварца «Далеко, далеко за морем… за дверцей большая страна» - и этой страной, конечно, был Советский Союз. Это была довольно идеологическая история…
А еще «Пиноккио» - самая знаменитая сказка в мире, множество фильмов и мультфильмов создано по ней. Недавно Гильермо дель Торо выпустил новый жутковатый мультфильм по «Пиноккио». Ну а дети любят страшилки! В нашем мюзикле тоже такое есть – пощекотать ребятишкам нервы.
- Что есть в Пиноккио, чего нет в Буратино?
- Отличий много. Например, у Пиноккио нос растет, когда он врет, у Буратино такого нет. Буратино как был куклой, так ею и остался, а деревянный Пиноккио стремится стать живым человеком, и он им станет – пройдя через серьезные испытания. Безалаберный лентяй, вначале он не знает, что за все в этой жизни надо платить. Нарывается на мошенников (сегодня очень актуальная тема!), несколько раз едва успевает избежать смерти.
История Пиноккио лично мне больше импонирует для смысловых целей, для главной мысли - как непросто быть настоящим человеком!
- Когда вы решили ставить «Пиноккио», вы уже знали, что есть актриса на эту роль? Могло же и не найтись подходящего исполнителя…
- Не знала! Это был огромный риск. В таких случаях всегда надеешься, что найдется идеальный человек. И Лиза Слепцова – идеальная актриса на роль Пиноккио, она здорово делает деревянного мальчишку! Осиливает грандиозную работу с огромной голосовой и танцевальной нагрузкой в сложном гриме, сложном костюме, она практически не сходит со сцены весь спектакль.
- Ставить спектакль в театре, который кочует по разным сценам – тоже риск?
- Да, риск. Будь это драматический спектакль – не так страшно, я ставила их в разных условиях, поверьте. Но мюзикл предполагает постановку с большими декорациями, множеством костюмов, машинерией, серьезную работу со светом и звуком и так далее. А делать это вне стационарной площадки очень сложно - учитывая, что затем спектакль будут принимать сцены с разными техническими параметрами («Пиноккио» поставили на сцене филиала Малого театра в Когалыме, показы затем шли в театре СурГУ и филармонии. – прим.ред.). При этом постановочный период на репетиционной базе театра у нас был всего месяц.
- Вы, наверное, Сургут и не увидели?
- Не увидела. Спала четыре часа в сутки. Да всем пришлось нелегко, у театра ведь не было опыта мюзикла, а тут должны петь вживую 15 актеров, работать с гарнитурными микрофонами. Не скрою, я очень волновалась, успеем ли. Мне даже предложили записать фонограмму голосов – «плюс». Я сказала: никаких «плюсов»!
Мы же не можем допустить, что в опере нам будут петь под фонограмму? Почему тогда это возможно в мюзикле? Это обман зрителя.
Для театра такая постановка была амбициозным вызовом. Ведь я поставила всем планку, как в столичном театре. Не ронять ее – было настоящим подвигом со стороны цехов и служб. Каждый день они делали то, чего не делали никогда.
Отдельное спасибо Алене Поль, педагогу по вокалу нашего спектакля. Она справилась блестяще, хотя у нее раньше не было опыта работы с таким объемом музыкального материала.
И самое главное, если бы сургутские артисты не были так включены, у нас ничего не получилось бы. Огромная радость с ними работать. Все говорит о том, что эта труппа находится в очень хорошей форме.
- Раньше вы слышали о СМДТ?
- В последнее время здесь ставили спектакли мои товарищи: Юлиана Лайкова, Иван Миневцев, Маша Сиукаева. От них о театре я слышала много хорошего. Еще здесь, в Сургутском театре когда-то служила заместителем директора Милена Авимская – мой педагог в Школе Дадамяна, ныне директор Театра Российской Армии.
Но самое главное – мой мастер в ГИТИСе Олег Львович Кудряшов выпускал при этом театре курс! И в Сургуте я много вспоминала о нем, беседуя с Юлией Гиззатуллиной (в девичестве Юлия Мацюрак – выпускница сургутского актерского курса Олега Кудряшова, российского педагога, театрального режиссера, профессора ГИТИСа, заслуженного деятеля искусств РФ – прим.ред.). А директор театра Светлана Васильевна Астраханцева была хореографом на этом курсе, с ней мы тоже много о нем говорили. Это очень важная для меня ниточка, которая связывает Сургутский театр и мою режиссерскую мастерскую.
«Обиженная аудитория»
- Ваши мюзиклы для семейного просмотра с большим успехом идут в разных театрах страны. Что помогает вам найти путь к сердцу детей?
- Педагогическое образование помогает. Я по одной из специальностей руководитель детского театрального коллектива. Возраст, на котором я специализировалась – это 8-12 лет. Уже не малыши, но и еще не колючие подростки. Детям в этом возрасте еще нравится волшебство, магия. Но они уже хотят ответов на серьезные вопросы. Я много ставлю в ТЮЗах и именно на этот возраст, который часто театрами брошен. Называю этих юных зрителей «обиженная аудитория».
Спектакль «Пиноккио» как раз для такой аудитории. И, конечно, он для семейного просмотра. А я за то, чтобы спектакль становился поводом для обсуждения с близкими.
Ну а секрет успеха «Пиноккио» - не только в сюжете, где мы балансируем между классической сказкой и современной адаптацией, но и в самом жанре мюзикла (яркая сцепка песни-танцы-актерская игра).
- Знаю режиссера, который говорил: я ненавижу ставить сказки – и ставил.
- Я обожаю сказку как жанр – для детей, для взрослых. Это наше все, вечные, архетипичные истории, в них – остатки ритуалов и традиций. Все, что мы можем узнать о наших предках, мы черпаем из сказок. В Интернете можно найти видео фольклориста Екатерины Куваевой, где она рассказывает сказку «Морозко» с вологодским говором – она зачаровывает ощущением какой-то корневой связи с прошлым через слово. Я, изучая свою родословную, выяснила, что часть моих предков из Архангельского края. Может, поэтому я так люблю работать со сказками русского Севера.
- Ваш ребенок, когда был маленьким, чему-то научил вас как режиссера детского театра?
- Никита родился, когда я училась на четвертом курсе, мне был 21 год, как ему сейчас. Я бы скорее сказала, мы с ним росли вместе. Сейчас он мой большой друг и самый внимательный зритель. Старается ходить на все мои спектакли, которые идут в Москве, и не по одному разу. Моя мама Татьяна Михайловна тоже заядлый театрал. Мнение родных людей мне важно, я рада, когда удается обсудить с ними театральные впечатления.
Вообще в мои спектакли часто попадают личные, семейные мотивы. Например, в том самом «Волшебнике страны Оз».
Почему главная героиня девочки Дороти воспитывается на ферме дяди? Мы придумали причину: ее мама – актриса и постоянно на гастролях. В финале она возвращается и обещает дочери – все, теперь я буду жить с тобой. Сюда я вложила свою боль от того, что сын часто меня не видел, пока рос, я ведь все время была в театре.
Работая со спектаклями, я работаю со своей душой, со своими чувствами, воспоминаниями. Когда ставлю сказки, связанные с инициацией, с возрастным переходом, благодаря им взрослею, мудрею, разбираясь, как работает этот процесс в человеке. Так, например, происходило при постановке «Красной шапки» - истории про взросление девочки (спектакль «Красная шапка» по пьесе Жоэля Помра идет в Театре на Таганке. – прим. ред.).
Шоу прекрасные и ужасные
- В крупных театрах страны детские спектакли впечатляют визуальным рядом, экшеном. А что может противопоставить этому театр со скромными доходами?
- Я работаю с разными театрами. До Сургута, например, у меня был выпуск премьеры в маленьком театре «Поиск» города Лесосибирск, Красноярский край.
- В маленьком, но весьма известном в России театре «Поиск», стоит отметить.
- Конечно. Но там труппа десять человек, сцена крошечная, не развернешься. И мы все равно, делая там детскую сказку, придумали, как визуально выжать из этого пространства все возможное. Хотя основная ставка делается на актера, конечно же. Даже если я работаю с мощной визуальной составляющей – а мюзикл без этого невозможен – все равно актер для меня остается главным средством выразительности. Я верю в актерский театр.
- Мне иногда кажется, что от шоу с, как вы говорите, мощной визуальной составляющей, у детей не остается никаких мыслей…
- Есть такой род коммерческих шоу, к которым я не очень хорошо отношусь. Там низкое качество всего - ужасные музыка, сценография, ничто не сочетается. Но я за коммерческие шоу, которые эстетически прекрасны! Я, например, поклонница канадского Цирка дю Солей. Это тоже шоу, но как сочетается в нем свет, звук, работа артиста – вот это уровень!
Но даже высокохудожественный театр не может нравиться всем. У каждого зрителя свое мнение, вкус, уровень образования, в конце концов. В детском театре постановочные риски всегда выше.
Каждая мать в зале знает, что хорошо для ее ребенка. И, как правило, многие хотят, чтоб было как в их детстве – безопасно и пресно.
Возникает вечный вопрос – как ставить классику, особенно для детей. С одной стороны, эти зрители требуют, чтобы увиденное было как в книжке, как у автора, забывая, что театральное искусство – это искусство интерпретации или вообще авторский взгляд на литературный первоисточник. А с другой стороны: делаешь что-то в точности, как у автора, и поднимается вал возмущения, как посмели напугать ребенка! А испугался-то родитель, пытающийся оградить свое чадо от ужасов реальности, продлить иллюзию беззаботного детства. И как тут возможно всем угодить? И надо ли?
Театр вообще не обязан всем нравиться. Нет рецепта, как сделать идеальный спектакль. Мы каждый раз ищем, и каждый раз это риск.
- Вы знаете сцену как актриса и режиссер, как обучаемый и преподаватель. Открываются ли от этого шире тайные двери ремесла?
- Режиссер сопричастен всему в театре, эта профессия вбирает в себя все. Лично я и педагогом по вокалу могу быть, приходилось быть хореографом, художником спектакля, художником по свету. И я актриса – играющий тренер. Сейчас у меня остался один спектакль, где я играю (Виктория Печерникова занята в спектакле по пьесе Н. Садур «Фалалей» в Московском театре юного зрителя - прим. ред.).
Открываются ли от этого шире секреты ремесла? Как сказать. Очень часто успешный фестивальный спектакль бывает не любим зрителем этого театра. И наоборот. У меня есть и те, и другие. Счастливая судьба для спектакля - это когда и зрители ходят, и фестивальные награды вручаются, и такое бывало не раз.
- После премьеры в Сургуте вы отметили свой день рождения…
- Не только, несколько событий сошлось. День рождения, а также десять лет, как я выпустила свой первый дипломный спектакль в Калужском драмтеатре. Я довольно поздно пришла в профессию режиссера и ощущаю себя на этом пути молодым специалистом. Поэтому с удовольствием участвую в режиссерских лабораториях, ставлю по всей стране. В последнее время мне интересно сотрудничать с национальными театрами – работала в Бурятии, Абхазии, Карелии, а скоро поеду в Татарстан. Режиссер – профессия молодых. Молодых духом, готовых на эксперимент и поиск. Я счастлива, что нашла призвание. Театр для меня – и спасение, и Путь, и способ познания мира.
Виктория Печерникова родилась в Москве. В 2000 году окончила оперное отделение школы «Галина Вишневская», в 2004-м – Институт современного искусства, актерский факультет (курс Е.Радомысленского). В 2008 г. — Московский институт открытого образования по специальности «Руководитель детского театрального коллектива» (курс Е.Мироновой). В 2015 году - режиссерский факультет ГИТИСа (курс О.Кудряшова). В 2024-м - Высшую школу деятелей сценических искусств (Школа Г.Дадамяна) по направлению «менеджмент сценического искусства». Первый стипендиат премии А.Эфроса, учрежденной театром «Et Cetera».
Ставит спектакли в российских театрах, многие из которых стали участниками всероссийских и международных театральных фестивалей: «Арлекин», «Артмиграция», «Подмосковные вечера», Большой Детский фестиваль, LUDI и других. Сотрудничает с театрами Москвы, Калуги, Орла, Саратова, Нижнего Новгорода, Челябинска, Барнаула, Улан-Удэ, Воронежа и других городов.
